После грозы - Страница 19

Я не упоминаю о том, что у Бренды чуть не случился инфаркт, когда она увидела мое крошечное двухкомнатное жилище, и она твердо решила, что не уедет домой, не убедившись, что я переехала в квартиру Алекса и окружена всеми возможными удобствами. Когда же я заикнулась, что могу пожить у себя до родов, чуть не дошло до Третьей мировой. Мы с Брендой спорили больше часа. Думаю, она решила, что я беспокоюсь из-за денег. Ведь сколько бы она ни твердила, что мне больше не нужно о них думать, это сильнее меня – я-то знаю, что квартира Алекса мне совершенно не по средствам! Жан тоже не упускает случая об этом напомнить:

– Ты уверена, что твоей зарплаты официантки хватит на то, чтобы выплачивать ипотеку, которую взял Алекс?

– Я прекрасно понимаю, что не хватит! Это Бренда настаивает на переезде. Она говорит, что теперь у меня достаточно денег, чтобы платить за квартиру Алекса. Завтра мы едем к нотариусу подписывать бумаги. Все, что было у Алекса, они отдают мне. Говорят, что это будет справедливо, потому что мы с ним собирались пожениться…

Конец фразы повисает в пространстве. А правильно ли это, в конце концов? Я не могу ответить на этот вопрос, но стоит Жану открыть рот от удивления, как я спешу спросить:

– Что-то не так? Ты против?

– Конечно я за! Просто удивился. Значит, и магазин мотоциклов тоже…

– Ну да. Мы с тобой будем партнерами. И, раз уж об этом зашла речь, у меня к тебе просьба…

Я рассказываю ему о документах, с которыми хочет ознакомиться Карл до отъезда. Реакции Жана долго ждать не приходится: он роняет едва надкушенную булку на тарелку и бормочет:

– Если хочешь, я могу попробовать выкупить твою долю…

Я поджимаю губы и повторяю слова Эвансов: с решением лучше подождать несколько недель и предварительно провести аудит предприятия, узнать его реальную стоимость… Карл настаивает, чтобы я стала акционером: если компания рентабельна, возможно, впоследствии я смогу получать свою долю прибыли.

Если бы Алекс написал завещание, не предпочел бы он передать свою долю в «Motorama» Жану? В отличие от него, я ничего не понимаю в мотоциклах. И вряд ли смогу забыть, что одна из этих дьявольских машин повинна в гибели моего Алекса. Надо же, чтобы все сложилось так несчастливо – дождь, неудачный вираж, не по правилам припаркованный грузовик…

Подавляя чувство неловкости по отношению к Жану – как будто я что-то у него краду! – я перескакиваю на безобидную тему:

– Поговорим об этом потом, о’кей? А пока поможешь мне с переездом?

– А тебе не будет тяжело жить в той квартире? Воспоминания и все такое…

Я морщусь, мотаю головой:

– Справлюсь. Мне придется привыкнуть.

По правде говоря, перспектива остаться одной в этой квартире меня пугает, но я всегда боялась одиночества. Алекса больше нет, и какая разница, где я буду жить – тут или там? Пока в квартире есть Карл или Бренда, мне вполне комфортно, а что будет, когда они уедут к себе, в Англию? Даже не представляю и, честно говоря, предпочитаю об этом не задумываться.

– Это хорошая идея, – соглашается Жан. – Там не две комнаты, а три – это на случай, если ты надумаешь оставить ребенка…

– Я тебе еще не сказала? Я его оставляю.

– Вот как? Ты уже все решила?

– Да. Вернее, в общих чертах… Бренда, понятное дело, очень обрадовалась. И теперь у нее масса планов относительно обустройства квартиры. А еще она хочет, чтобы мы с ней подписали что-то вроде контракта, чтобы она с моего позволения могла видеться с внуком…

Жан бросает быстрый, настороженный взгляд в мою сторону:

– О каком контракте идет речь?

– Лучше не спрашивай! – со смехом отвечаю я. – Вчера после обеда я просидела с адвокатом часа три, не меньше. Эти люди ничего не оставляют на волю случая!

– Они создают для тебя проблемы? У меня приятель – адвокат, так что если понадобится…

– Я совсем не это имела в виду. Ты только представь: чтобы я чувствовала себя защищенной, Бренда предложила мне выйти замуж за Карла. Я совсем одна, вот она и решила, что это прекрасная мысль – принять меня в семью на законных основаниях. И что мне так будет спокойнее…

И я перечисляю самые важные пункты нашего соглашения: в обмен на ежемесячную ренту и наследство Алекса я должна пообещать, что Бренда сможет видеться с внуком от двух до четырех раз в год и что в случае моего повторного замужества мой ребенок не будет усыновлен моим новым супругом.

Жан смотрит на меня озадаченно, потом его брови ползут вверх:

– И что все это значит? Ты должна теперь выйти замуж за этого типа?

– Скажем так: мы это обсуждаем. Но Бренда настаивает. Ты бы только ее слышал! Для нее это просто идея фикс…

Главное, что я вынесла для себя из нашего с мэтром Бушаром разговора, – это что у моего ребенка будет настоящая семья: у Бренды есть родная сестра, племянник, две племянницы и двоюродные братья и сестры, то есть целая толпа родственников. В отличие от меня, у которой нет никого. Так что, если со мной что-то случится, я могу быть уверена, что о ребенке будет кому позаботиться. И, по крайней мере, он не останется один на белом свете. Как я когда-то…

– Они предложили тебе деньги, чтобы ты его оставила?

– Нет. Ну, что-то в этом роде… Они пообещали, что будут мне помогать.

– И ты согласилась?

– Ты о замужестве? Нет, пока нет. Скажем так – мы это обдумываем.

– Вот и отлично! Шарлотта, у этих людей полно денег. А ты собираешься произвести на свет единственного ребенка Алекса, ведь других у него уже никогда не будет! И они должны с этим считаться.

Слова Жана меня шокируют, и я устремляю на него сердитый взгляд.