После грозы - Страница 20

– По-твоему, они что-то мне должны? Они и так отдали мне все, что было у Алекса! И это несмотря на то, что мы с ним даже не были женаты. Я вообще понятия не имею, хотел ли он этого ребенка!

– Не говори глупостей! Алекс тебя обожал! И будущим летом вы планировали пожениться…

Я молчу, боясь заплакать. Алекс умер, и кто бы что теперь ни говорил, это будут чистейшей воды домыслы. И вообще, кто может сказать, как бы все было, если бы Алекс выжил? Захотел бы он этого ребенка? Могло случиться так, что мы бы с Алексом поссорились и расстались еще до свадьбы. Как знать? Все кажется мне таким запутанным с тех пор, как Алекса не стало… Он больше не сможет меня утешить, сказать, что мы созданы друг для друга и всю жизнь будем вместе. Доказательство – то, что земля вертится и я все еще тут. А Алекс – нет.

Жан настоятельно просит показать ему составленный Эвансами договор. Я встаю, беру со стола папку с документами и передаю ему. Он с головой уходит в чтение, как будто речь идет о чем-то сверхважном, а закончив, потрясенно смотрит на меня:

– И ты отказалась от четырех тысяч долларов в месяц?

– Речь шла о четырех тысячах фунтов. Пока еще не отказалась. Я думаю.

– Ты с ума сошла! Зачем отказываться от таких денег?

– Жан! Это не мои деньги. Мы с Алексом даже не жили вместе!

И тут он говорит то же самое, что вчера раз десять произнес при мне адвокат: это прекрасное предложение, и мне следует его принять, потому что я должна думать о своем ребенке. Взамен Бренда просит, чтобы я поддерживала родственные отношения с их семьей, согласилась приезжать на Рождество к ним в Англию и на то, чтобы ребенок получил фамилию Эванс.

– И ты отказалась? Шарлотта, эти люди богаты! Очень богаты! И ты должна о себе позаботиться.

Я снова сердито смотрю на Жана. Неприятно, что он думает сейчас только о деньгах.

– Эвансы хотят, чтобы я стала частью их семьи, и для меня это – единственное, что имеет значение. Бренда слишком щедра ко мне. И она еще не оправилась после потери сына…

– Ты – простая официантка в кафе, ты не забыла? И не сможешь заботиться о ребенке, если тебе некому будет помогать. Конечно, я сделаю все, что смогу, но… Шарлотта, они предлагают столько, что тебе и во сне не могло присниться! Ты просто не можешь от всего этого отказаться!

Я хмурюсь. Вчера вечером я выслушала от Бренды то же самое раз двадцать, не меньше. Ну почему они не могут понять, что все деньги мира не вернут мне Алекса? И что в данный момент ребенок – последнее, что меня волнует… Опасаясь, что мы проговорим об этом весь день, я заявляю Жану то же самое, что вчера ответила Бренде – что я об этом подумаю. А что еще я могу сказать? И как они могут быть уверены, будто знают, что для меня хорошо, в то время как я сама не имею об этом ни малейшего представления?

После ухода Жана проходит не меньше часа, когда я снова слышу стук в дверь. Честно говоря, я никак не ожидала увидеть на пороге Карла, да и он явно смущен тем, что застал меня в пеньюаре.

– Привет! Я тебя разбудил?

– Что? А, нет конечно! Входи! Кофе хочешь? Я как раз собиралась поставить…

Он отвечает согласием, и, закладывая в кофемашину половину порции, я думаю только о том, что Карл наверняка сделает мне замечание, если я и себе налью чашечку. Тем временем он присаживается к столу, и мои опасения не оправдываются.

– А Бренда? Она тоже придет?

– Мама? О нет! Я пришел один. Хотел с тобой поговорить.

Тонкая струйка кофе начинает стекать в кувшин, а я пока сажусь на стул и жду, когда Карл начнет разговор. Моя первая мысль – он никак не решается это сделать, но стоит ему убедиться в том, что я вся внимание, как он извлекает из внутреннего кармана плаща несколько сложенных втрое листов бумаги.

– Я получил это у адвоката. И я думаю… нам с тобой все же придется пожениться.

Я с минуту перевариваю услышанное, а Карл продолжает:

– Мать оказалась права. Будет проще, если мы вступим в брак.

– Она тебя убедила? – спрашиваю я с неподдельным изумлением. – Но как ей это удалось?

Он разворачивает документы и начинает объяснять, какие могут возникнуть проблемы, если мы не поженимся. Если, к примеру, я выйду замуж за другого, мой будущий супруг может получить в суде право опеки над ребенком и в случае моей смерти отказать бабушке в праве видеться с внуком или внучкой. Карл внимательно смотрит на меня и еще раз повторяет, что это вовсе не значит, что они мне не доверяют. Возможно, он даже опасается, что я устрою ему сцену со слезами, но я просто сижу и слушаю.

С самого начала я была уверена, что Карл на моей стороне, и вдруг он принимает сторону матери! Уму непостижимо! Он очень мягко начинает мне объяснять что-то о законах, об условиях контракта, о юридических тонкостях – словом, обо всем том, что меня совершенно не интересует. Единственное, что имеет для меня смысл, – это что его мать хочет участвовать в жизни моего будущего малыша и боится все потерять через несколько лет, что может случиться, если я не выйду замуж за ее сына.

– Но я не откажу вам в праве видеться с ребенком. Никогда! – в который раз говорю я, уже с некоторым раздражением.

– Шарлотта, этот брак – своего рода подтверждение добрых намерений сторон, только и всего! И способ создать семейные узы. Для ребенка это очень важно, ты так не думаешь?

Я снова хмурюсь и выдаю, не подумав:

– Плевать я хотела на этого ребенка!

Проходит пара секунд, и я закусываю губу, виновато глядя на Карла:

– Я не хотела… Просто все только и говорят, что о ребенке… А я… я не хочу забывать Алекса! На все остальное мне плевать. Знал бы ты! Если бы я была хоть вполовину так же рада, как Бренда, мне было бы проще…