После грозы - Страница 37

К оглавлению

37

Я ощущаю, как он натягивает одеяло, чтобы меня укутать. Сделать это не так-то просто, потому что рук я не разжимаю, и когда Карл предпринимает очередную попытку высвободиться, я цепляюсь за него и удерживаю рядом. Он шепчет «Чш-ш-ш!», чтобы меня успокоить, а потом проскальзывает под одеяло, и я чувствую, как Карл сначала вздрагивает, а потом смеется, обнаружив между собой и мной плюшевого жирафика. Не знаю, куда делась игрушка, потому что сейчас меня волнует только одно – поскорее очутиться в его объятиях и уткнуться носом в теплую грудь. Это так приятно, так успокаивает, что я моментально засыпаю. Я уже успела забыть, какое это удовольствие – засыпать в мужских объятиях…

Глава 11
Смена обстановки

На Лондон, проплывающий за окном, я смотрю глазами ребенка. Все приводит меня в восторг: и машины, которые едут в обратном направлении, и двухэтажные красные автобусы, и архитектурные памятники… Все, о чем я раньше знала по книгам и фильмам, – вот оно, передо мной! Мне кажется, это сон. И хотя в Монреале сейчас ночь и после долгого перелета я, по логике вещей, должна бы чувствовать себя разбитой, меня переполняет энтузиазм и я хочу увидеть как можно больше.

В гостинице нас принимают, как особ королевской крови. Служащие – сама предупредительность, но я думаю, что все дело в Карле. Он – владелец этой гостиницы, так что по-другому и быть не может. Молодой коридорный препровождает нас в пентхаус. На столике у самого входа – бутылка шампанского и корзина с фруктами и шоколадом. Я замираю с открытым ртом, настолько все грандиозно. Карл лукаво подмигивает:

– Нравится?

– Ты еще спрашиваешь? Да это настоящий дворец! Я никогда не видела такой роскоши!

Он смеется, качает головой, а потом отпускает коридорного и прохаживается по номеру. Я пересекаю комнату и подхожу к стеклянной стене, чтобы полюбоваться видом. Панорама завораживает. Город раскинулся у наших ног. Впереди, в некотором отдалении, – Темза, дворец, Биг-Бен…

– Просто не верится… – шепчу я.

Сзади слышится смех Карла. Он предлагает мне немного отдохнуть, а потом погулять по городу. Ни за что! Я слишком взбудоражена: Лондон ждет нас! Забыв об усталости, я хватаю пальто и тащу Карла к выходу. Если мы планируем провести в этом городе всего два дня, я не хочу терять ни минуты!

Мы бродим по улицам, прохаживаемся по набережной Темзы, посещаем Тауэр, едим в пабе. Я наслаждаюсь всем, что меня окружает, – запахами, вкусом, пейзажами. Но уже к четырем пополудни на меня накатывает утомление. Карл вздыхает с облегчением, когда я предлагаю вернуться в гостиницу.

Там мы какое-то время боремся с сонливостью, вызванной сменой часовых поясов. Заказываем еду в номер и просматриваем туристические путеводители, чтобы определить свой завтрашний маршрут. Если бы не усталость, я бы сорвалась с места прямо сейчас – огни вечернего Лондона великолепны, но на часах семь вечера и я едва держусь на ногах. И вот, полежав в теплой ванне сколько душе угодно, я наконец засыпаю в этом роскошном гостиничном номере…


Когда машина останавливается перед белым домом под красной крышей, я дремлю, убаюканная приятным солоноватым ароматом близкого моря. Карл еще не успел припарковаться, как входная дверь распахивается и появляется Бренда. Она бросается мне на шею, и этот ее порыв приводит меня в волнение. Может, это просто потому, что я приехала туда, где меня ждут?

Бренда ведет меня в дом и, едва я снимаю пальто, принимается разглядывать мой живот. Толку, правда, от этого мало – смотреть пока еще не на что. Поглаживая меня по животу, она говорит о том, как рада, что мы с ее будущей внучкой приехали в Англию, и обещает о нас заботиться. Странная вещь: с Карлом мы почти не упоминаем о ребенке, а с Брендой эта тема – везде и всюду.

Но это Карл первым предлагает матери посмотреть фотографии с УЗИ. Мы устраиваемся в гостиной и перебираем снимки, сделанные в тот благословенный день, когда моя девочка стала для меня реальностью. Кончиком указательного пальца я обвожу очертания ее тельца, как будто никто, кроме меня, не сможет расшифровать это абстрактное изображение на фотобумаге. А Бренда все твердит растроганным тоном, как и полагается любящей бабушке:

– Чудо! Настоящее маленькое чудо!

Она снова меня обнимает, и голос у нее срывается от волнения:

– Девочка! Какое счастье! Шарлотта, скажи, ну разве это не чудо?

Бренда искренне радуется, и я поддаюсь ее настроению. Да, это чудо. Я ношу под сердцем малыша. Свою доченьку.

Карл излагает свою версию событий: как мы пришли в клинику, как я сначала удивлялась, а потом плакала, какое счастливое было у меня лицо и как потом мы купили плюшевого жирафа. Мы уже рассказывали это Бренде по телефону, но она слушает как будто в первый раз и по очереди задает нам с Карлом вопросы. Она сидит рядом со мной, держит меня за руку, часто поглядывает на меня, направляет разговор так, чтобы я постоянно была в центре внимания, переспрашивает, нет ли у меня каких-либо недомоганий, характерных для моего состояния, – быстрой утомляемости, тошноты, бессонницы…

– Шарлотта в отличной форме! – подтрунивает надо мной Карл.

И рассказывает, как мы гуляли по Лондону, а я улыбаюсь, вспоминая, сколько раз он просил меня дать ему хоть чуть-чуть передохнуть. И откуда только силы брались! Я сама этому удивлялась… Мы увлеченно обсуждаем наши впечатления от Лондона, путешествие – словом, все то, что доставило мне столько удовольствия.

И вдруг я понимаю, что для меня все стало проще – жить, смеяться, чувствовать себя счастливой…

37