После грозы - Страница 24

Помимо разговоров по телефону, я получаю от Бренды открытки и письма. Она описывает мне свой городок, море, запахи – все, что происходит вокруг нее. Я, со своей стороны, рассказываю о нас с Алексом: как мы познакомились, как прошло первое свидание (он до рассвета катал меня на мотоцикле). Раз в неделю я пишу Бренде письмо, в нем – какая-нибудь история из нашего с ним прошлого. В настоящем ничего радостного со мной не происходит, поэтому я делюсь с ней кусочками счастья, которое мы с ее сыном пережили вместе.

Я часто вижусь с Жаном. Он забегает ко мне в кафе, заходит в гости с пиццей или просто звонит узнать, как у меня дела. Благодаря ему я не чувствую себя совсем уж одинокой, хотя, надо признать, в чем-то есть и моя вина: я почти всегда отказываюсь, когда меня куда-нибудь приглашают. У меня все еще нет настроения возвращаться в прежнюю жизнь. Когда я на работе, у меня это получается само собой, но стоит прийти домой – и хочется упасть в теплую ванну и не вылезать из нее часами или лежать перед телевизором, пока не сморит сон. Если же я все-таки соглашаюсь провести вечер вне дома, то только с Жаном. С ним я хотя бы могу быть уверена в том, что мне не придется много говорить. Мы просто будем смотреть телевизор или есть – молча. И это молчание никого не будет смущать.

Однажды вечером Жан предлагает сходить в бар – немного развеяться, посмотреть на людей, потанцевать. Он подтрунивает надо мной, говорит, что, раз пить мне нельзя, я смогу отвезти его, подвыпившего, домой.

Мы выбираем заведение недалеко от моего дома, куда часто наведывались втроем – Жан, Алекс и я. Не дожидаясь, пока нахлынут воспоминания, я выхожу на танцпол. Хорошая песня звучит или плохая – я танцую, закрываю глаза и разрешаю Жану быть моим кавалером. Когда он рядом, я могу не бояться, что кто-нибудь станет ко мне приставать. Могу наконец забыть обо всем, что меня окружает. Музыка оглушает, мешает думать… Но именно это мне сейчас и нужно.

Я с завистью смотрю, как Жан поглощает пиво, а сама довольствуюсь тремя стаканами лимонада. Я обещала Бренде вести себя хорошо. И теперь об этом жалею. В фильмах люди обычно напиваются, когда им грустно. А мне, из-за этой беременности, даже этого нельзя. И раз так, я отвожу душу в танце. Я изобрела новый способ почувствовать себя пьяной.

Когда я везу Жана к нему домой, он смотрит на меня и широко улыбается.

– Думаю, нам надо устраивать такие вылазки почаще. Ты хорошо выглядела на танцполе!

– Мне и было хорошо, – просто отвечаю я.

– И это платье тебе идет! Надевай его почаще, пока можешь.

– Ты хотел сказать, пока я не растолстела, как тюлень, да? Посмотрим, согласишься ли ты повести меня танцевать, когда на меня не будет налезать ничего, кроме занавески для душа!

Повисает продолжительное молчание, и все это время Жан не сводит с меня глаз.

– Ты уже привыкла к мысли о ребенке? – спрашивает он. – Обычно, когда женщина беременна, она только об этом и говорит, а ты… никогда не затрагиваешь эту тему. Такое впечатление, что ты стараешься об этом не думать.

Он, конечно, прав, но мне не хочется ему в этом признаваться. Я предпочитаю вообще поменьше задумываться о чем бы то ни было – с тех пор, как Алекса не стало. В том числе и о ребенке. И мне это неплохо удается, если не считать моментов, когда меня тошнит или когда я не могу заснуть в привычной для меня позе. И если бы Бренда не поставила мне на полочку в ванной витамины, я бы точно забывала их принимать. Я стала пить меньше кофе и исключила из рациона кое-какие продукты, это правда, а в остальном для меня ничего не изменилось.

– Ты будешь думать иначе, когда сходишь на УЗИ…

– Да, наверное.

Честно говоря, я никак не могу привыкнуть не к тому, что у меня будет ребенок, а к тому, что Алекса больше нет. Не проходит и дня, чтобы я по нему не скучала, чтобы я не испытала внезапного желания набрать его номер на мобильном. На работе я временами ловлю себя на том, что смотрю на дверь и жду, когда Алекс войдет. То, что его никогда не будет с нами, – вот что кажется мне нереальным. И мне непонятно, откуда у меня берутся силы, чтобы вставать по утрам. Я чувствую вину за то, что жива. И не просто жива, а живу за двоих!

Как вообще можно жить, когда твой любимый умер? Мы провели так мало времени вместе… И это так несправедливо!

– Когда ты идешь на УЗИ? – спрашивает Жан.

– Что? А, ты об этом… Через две недели. По-моему, срок должен быть не меньше трех месяцев.

– Так ты уже на третьем месяце? Вау! Остается всего полгода, да?

– М-м-м…

– И когда у тебя появится животик?

Он тянется, чтобы похлопать меня по животу, но я быстро отвожу его руку, потому что мне это неприятно.

– Бренда говорит, не раньше, чем на четвертом месяце.

– Ты будешь очень красивой мамочкой! Кого ты хочешь – мальчика или девочку? Ты уже выбрала имя?

– Еще нет.

Положа руку на сердце, единственное, что я пока для себя решила – мальчика я назову Алекс. Интересно, понравится ли Бренде, если ее внука будут звать так же, как и покойного сына? Нужно будет у нее спросить. Мне бы не хотелось ее огорчать. Но такие вопросы обычно и обсуждают на семейных советах, разве нет? Мы поговорим как мать с… хочется сказать «с дочкой», но ведь я ей даже не совсем невестка…

– Если это будет мальчик, я сделаю из него настоящего байкера, такого, как его отец! – заявляет Жан.

Я бросаю в его сторону колючий взгляд, но в машине темно, и он, я думаю, этого не замечает.

– Может, ты забыл, что Алекс погиб на мотоцикле?

– Виновата плохая погода, а не мотоцикл! Шарлотта, тысячи людей ездят на мотоциклах, и ничего с ними не случается! Я научу твоего сына ездить осторожно.